Последний шанс - Страница 37

— Эй! — позвал он.

Девушка не вздрогнула и не замедлила шага.

— Эй! Спасибо!

Она продолжала идти, растворяясь в темноте. Рик, завороженный видением, смотрел ей вслед и не двигался. Ее фигура показалась ему знакомой, прическа, изящество, с которым она держалась. И тут его осенило.

— Габриэлла! — крикнул он. Терять было нечего: если девушка — не Габриэлла, она не остановится, и только.

Но девушка остановилась.

Рик подошел, и они познакомились под уличным фонарем. Рик не знал, что сказать, и начал с какой-то глупости вроде «граци!». В ответ он услышал на хорошем английском языке:

— Кто вы?

— Меня зовут Рик. Я американец. Спасибо вам за помощь. — Он неловко махнул рукой в сторону «фиата». У нее были большие и все еще печальные глаза.

— Откуда вы знаете мое имя?

— Видел вас вчера на сцене. Вы пели великолепно.

Секундное удивление, затем улыбка. Улыбка, которая завораживала: безукоризненные зубы, ямочки на щеках, искорки в глазах.

Но у Рика создалось впечатление, что улыбается она не часто.

— Я хотел только сказать: «Привет».

— Привет.

— Вы живете неподалеку?

— Рядом.

— Есть время выпить?

Снова улыбка.

— Конечно.

Пабом владел выходец из Уэльса, поэтому он привлекал англо-американцев, каким-то ветром занесенных в Парму. К счастью, был понедельник, и в заведении стояла тишина. Они нашли столик у окна на улицу. Рик заказал пиво, а Габриэлла — кампари со льдом — напиток, о котором он раньше никогда не слышал.

— У вас прекрасный английский, — похвалил Рик. В этот момент ему казалось прекрасным все, связанное с Габриэллой.

— Я шесть лет после окончания университета жила в Англии, — объяснила она.

Сначала он решил, что ей лет двадцать пять, но, похоже, ближе к тридцати.

— Что вы делали в Лондоне?

— Училась в Лондонском музыкальном колледже, затем работала в Королевской опере.

— Вы из Пармы?

— Нет, из Флоренции. А вы, мистер…

— Доккери. Это ирландская фамилия.

— Вы из Пармы?

Оба, чтобы снять напряжение, рассмеялись.

— Нет, я вырос в Айове на Среднем Западе. Вы бывали в США?

— Да. Два раза на гастролях. Повидала большинство крупных городов.

— Вот и я тоже. У меня были свои собственные маленькие гастроли.

Рик нарочно выбрал небольшой круглый стол. Они сидели близко друг к другу, поставив перед собой бокалы. Их колени почти соприкасались, и они изо всех сил пытались сделать вид, что не испытывают неловкости.

— Что это за гастроли?

— Я профессиональный футболист. Моя карьера сложилась не так успешно. И вот в этом сезоне я оказался в Парме и играю за «Пантер». — У Рика создалось впечатление, что карьера Габриэллы тоже не была блестящей, поэтому откровенность далась ему легко. К тому же ее глаза действовали на него ободряюще.

— За «Пантер»?

— Да. В Италии существует профессиональная футбольная лига. Большинство команд сформированы на севере — в Болонье, Бергамо, Милане и некоторых других городах.

— Никогда об этом не слышала.

— Американский футбол не пользуется здесь популярностью. Италия, как вам известно, — страна европейского футбола.

— Конечно. — Судя по всему, футбол ее нисколько не вдохновлял. — Вы давно здесь?

— Три недели. А вы?

— С декабря. Через неделю сезон кончается, и я возвращаюсь во Флоренцию. — Габриэлла грустно улыбнулась и отвернулась. У нее был такой вид, словно Флоренция вовсе не то место, куда ей хотелось ехать. Рик сделал глоток пива и невидящим взглядом посмотрел на висящую на стене старую мишень для игры в дротики.

— Я видел вас сегодня за ужином, — сказал он. — В «Иль трибунале». Вы были там с мужчиной.

Быстрая вымученная улыбка.

— Да, это Карлетто, мой приятель.

Снова повисла пауза. Рик решил не продолжать эту тему: если Габриэлла захочет рассказать о своем приятеле, пусть это будет ее выбор.

— Он тоже живет во Флоренции, — продолжила она. — Мы вместе семь лет.

— Большой срок.

— Да. А у вас кто-нибудь есть?

— Нет. И никогда не было. Подружек хватало, а серьезных отношений не сложилось.

— Почему?

— Трудно сказать. Наверное, нравилось холостяцкое существование. Для профессионального спортсмена это естественное состояние.

— Где вы учились водить машину? — спросила Габриэлла, и они рассмеялись.

— У меня никогда не было автомобиля со сцеплением, — ответил Рик. — А у вас, судя по всему, есть.

— Вождение здесь совершенно не такое, как в Штатах. И процесс парковки тоже.

— Вы превосходно паркуетесь и поете.

— Благодарю вас. — Милая улыбка, пауза, глоток из бокала. — Вы любитель оперы?

«Теперь да», — чуть не сказал Рик, но вместо этого признался:

— Вчера слушал в первый раз. И мне понравилось, особенно когда на сцену выходили вы. К сожалению, это бывало не так часто, как я бы хотел.

— Приходите снова.

— Когда?

— Мы даем спектакль в среду, а в воскресенье у нас закрытие сезона.

— В воскресенье у нас игра в Милане.

— Могу взять для вас билет на среду.

— Договорились.

Паб закрывался в два часа ночи. Рик вызвался проводить Габриэллу домой, и она легко согласилась. Ее номер в гостинице был предоставлен оперной компанией. Здание располагалось у реки, в нескольких кварталах от театра «Реджо».

Они пожелали друг другу спокойной ночи, улыбнулись и договорились встретиться на следующий день.

А встретившись, вместе пообедали и за салатом с блинчиками проговорили два часа. Их распорядок дня во многом совпадал: Габриэлла вставала достаточно поздно, пила кофе и завтракала, затем час или два проводила в гимнастическом зале и еще столько же на работе. Когда не было спектаклей, труппа собиралась на репетицию и исполнители повторяли свои партии. Все как в футболе. У Рика сложилось впечатление, что пробившая себе дорогу певица-сопрано зарабатывает не намного больше, чем кочующий с места на место квотербек.